Благословение идолопоклонника
Суфийская притча от Аттара

Однажды архангел Гавриил услыхал из рая голос Бога — Бог благословил какого-то человека. Ангел сказал:

— Верно, это важный слуга Всевышнего, верно, какой-нибудь святой пустынник, мудрец.

Ангел спустился на землю, чтобы найти этого человека, но не мог найти его ни на небе, ни на земле. Тогда он обратился к Богу и сказал:

— О, Господи! Покажи мне путь к этому предмету твоей любви.

Бог отвечал:

— Поди в деревню, и там в одном маленьком храме ты увидишь огонь.

Ангел спустился к храму и там увидел, что человек молился перед идолом. Ангел вернулся к Богу и сказал:

— О, Господи, неужели ты с любовью смотришь на идолопоклонника?

Бог сказал:

— Я не смотрю на то, что он неверно понимает меня. Понять меня, какой я точно есть, никто из людей не может. И самый великий мудрец из людей так же далёк от истинного понимания того, что такое я, как и этот человек. Я смотрю не на ум, а на сердце. Сердце же этого человека ищет меня и потому близко ко мне.

Записки матушки ( матушки Иулии)

Утешение в печали

В нашем храме не назначается плата за требы. Жертва есть жертва, кто сколько может - тот столько и жертвует на храм. Тем тяжелее слышать: «Не иду в церковь, потому что денег нет». Каких денег? зачем? Причем говорят-то те, кто ни разу у нас не был!
Реплика пришедшей в церковную лавку: «Ты мне не объясняй, сама разберусь, ты продавай!» Вот оно, отношение к храму как к магазину: я деньги плачу, а ты делай, что говорят. Даже если хотят знать об исповеди, о Причастии, то первый вопрос: «А сколько это стоит?»
Из рассказа одного священника:
- Спрашиваю прихожанку: в Кого мы верим? Кому молимся? Молчит. Показываю ей крест: «Ну Кто это на кресте-то?» А она мне: «Батюшка, я дома очки забыла, не вижу!»
И это в наше время, когда и храмы строятся, и священники есть - и прекрасные священники! - и литература доступна, и по телевизору порой все-таки показывают Православные передачи. Лишний раз убеждаюсь: если человек не хочет чего-то слышать, он и не услышит. И тяжко, что в этой категории часто оказываются люди пожилые, над чьими колыбельками еще старинные иконы висели и благочестивые мамы пели молитвы!
Лишнее подтверждение. Батюшка служит молебен в часовне соседнего села. Часовня маленькая, на молебне четыре человека. Трое из четверых бродят от иконы к иконе и переговариваются. Дверь открывается, заходит полная старушка с палочкой. Громко доказывая что-то самой себе, подходит к одному подсвечнику, хочет идти ко второму, но вот незадача: рядом батюшка стоит. Со вздохом отодвигает батюшку плечом, ставит свечку и окидывает священника взглядом, в котором ясно читается: «А этот чего здесь делает?» Несуразность происходящего из прихожан понимает, похоже, только хранитель часовни (он же и строитель и благоукраситель) Михаил Алексеевич. Пока мы переглядываемся, благочестивой бабули уже след простыл.
Как-то дядя Миша смастерил из подручного материала подобие колоколов: «Как батюшка приедет - позвоним, и народ соберется! Уже собирал так людей!» Пока обсуждали, мой предприимчивый сын схватил палку и «обновил» колокола. Смеемся: «Придется служить, батюшка!» Вскоре скрипнула дверь. «Собираются!» Но «собралась» одна только старенькая бабушка: «Да не молиться, нет! Дай ножницы, до соседки дальше идти, чем до часовни!»
*
Наши прихожанки телевизор не смотрят и другим не советуют. А у остальных отношение к «другу человека - телевизору» здесь… такое же, как и везде. Если по «ящику» идет передача-постановка, то все происходящее на экране принимается за чистую монету и никому не интересно, что титры гласят: «Все персонажи и события являются вымышленными». Я еще способна понять, когда в подтверждение истинности своих слов говорят: «Так в новостях сказали». Шутки шутками, но уже приходится слышать: «Так в сериале сказали!» И вообще шедевр, завершивший недавний разговор: «Ну о чем с тобой разговаривать, если ты сериалы не смотришь?!» Коротко и ясно.
Отсутствие у меня телевизора - пожалуй, самая курьезная тема в разговорах. «Как - нет телевизора? Так значит, вы и книг не читаете, и музыку не слушаете!» - делает разительный вывод одна собеседница. «Да как вы смеете!» - дословно заявляет другая. Видимо, права была одна знакомая, которая просила никому не признаваться, что мы не смотрим телевизор. Волновалась за нас.
*
Троицкая родительская суббота, чтение часов. Народу вдвое больше, чем на Пасху. Сын грустит: и любимый друг не придет (отравился покупным соком, ждут врача), и поминальные оладушки на канунном столике слишком далеко стоят. Малыш сердито отнекивается от предлагаемых отовсюду, но строго запрещенных мамой сладостей, вредничает и не пускает маму на клирос. Выходим на улицу. Полупроснувшийся народ - кто с колясками, кто с бутылками, кто с лопатой - медленно тянется на кладбище, минуя храм. «На могилки идем», - отвечает на приветствие соседка. «А в храме помянуть?» - реагирую я. Татьяна, оставив мужа и маленькую внучку следовать прежним путем, направляется в храм. Слава Богу!
Отслужив Литургию и панихиду, батюшка подтверждает принятое накануне решение: берем все необходимое и идем служить панихиду на кладбище. Кое-как добрались, обходим могилки - предлагаем пришедшим вместе помолиться об усопших сродниках. Большинство благосклонно кивает и остается на местах.
Панихида начинается. Сельчане покидают могилки родных (уже третий час дня, и дождик все время моросит), некоторые присоединяются к нам, кто-то (в основном живущие в других местах) просто ставит свечи и бегом торопится в машину, где ждет уставшая, промокшая и проголодавшаяся родня.
Но в стране так и не победившего атеизма, к сожалению, воинствующих атеистов еще хватает - даже среди тех, кто приезжает на кладбище в Троицкую родительскую (странно, правда?) И начинается трагифарс. Мы расположились недалеко от кладбищенского входа (он же и выход), то есть выходящим волей-неволей придется пройти мимо нас. Есть, впрочем, еще один вариант: колдобины и дыра в низком заборе, куда без моральных потерь и физических неудобств пролезет разве что мой отпрыск с друзьями. И к этой-то дыре, косясь на священника, и направляются человек… ну, наверное, десять! Мы чуть не прослезились, глядя, как едва идущая, но мощно накрашенная бабулечка - лишь бы не пройти мимо поющих панихиду - путается в колючем кустарнике, а потом устремляется в пресловутую дырку в ограде. «Да что уж они, дикие, что ли!» - шепчет в сердцах одна из молящихся сельчанок.
На некоторых из «сбегающих» - кресты. И на всех могилах - кресты. Здесь похоронены и веровавшие старички и старушки, считанных месяцев не дожившие и до ста лет, и до открытия в родном селе храма. Но большинство похороненных под крестами, как метко сказал один батюшка, были в храме дважды в жизни: в первый раз - одетыми в пеленки и на собственном крещении, а во второй - в гробу под пение «Со святыми упокой».
Две детских могилки с маленькими крестиками. Одному малышу было три месяца. Другому - шесть месяцев, есть его фотография, ее находит мой сын. «Мама!!! Смотри!!! Здесь ляля!!!»
Сыночек задумчиво смотрит на пасмурное небо, на могильные кресты. Потом говорит:
- Мам, а ведь ему хорошо сейчас, правда? Ты говорила, такие - в радости Господней, да? Он их сейчас целует, и все у них есть, и даже машинки! А потом когда-нибудь мы все-все умернем и их там увидим и вместе порадуемся!
- Правда, - говорю я. А сама думаю о безутешных родителях малыша. Они прибрались на могилке и быстро-быстро пробежали мимо нас. Не каждому, даже верующему человеку по силам, только отойдя от могилы любимой ляльки, подойти вот так запросто: «Помолитесь о упокоении младенца (имярек), недавно схоронили». Недавно целовали малыша и мечтали, как все у него будет, и даже машинки…
Кто знает, может быть, и приведет их горе к Единственному Утешителю. Совсем молодая пара. Дай сил им, Господи! Дай сил пережить!
*
Утешение. Среди всех неурядиц, среди всех тяжких ударов, которые здесь пришлось и приходится пережить, всегда, постоянно чувствуется рука Господня. Утешающая, поддерживающая. Настоящими чудесами. Где-то маленькими, не побоюсь слова - трогательными, где-то - такими, о которых принято свидетельствовать.
…Зима. Тяжелые недуги и звуки сигнала «скорой» позади, но слабость, и телесная, и душевная, просто валит с ног. Накануне забегала прихожанка, принесла пару кочанов капусты и командирским тоном (ее сноха как раз моя ровесница) пояснила: «Посолишь, хорошо?» Утро, плохое самочувствие, ребенок капризничает. Я уныло смотрю на эту капусту и понимаю, что в доме только одна сравнительно большая кастрюля, которая постоянно нужна, и солить-то не в чем. Глупо, но уныние разыгрывается не на шутку. «Господи, да что ж такое?!» И в этот момент раздается требовательный стук в дверь. Открываю. На пороге - незнакомая женщина с ответственным выражением лица и решительным взглядом. Она молча протягивает мне… трехлитровую банку квашеной капусты! Ох, как мне было стыдно! Господь слышит меня ежесекундно и даже балует, как маленького ребенка!
…И вновь искушения. Отправляю просьбу о молитвенной помощи в далекое село Ыб в республике Коми, в женский Серафимовский монастырь. Когда-то я переписывалась с первой игуменией обители, матушкой Серафимой (Волочковой). По успении дорогой Матушки руководить обителью стала игумения Питирима (Паскова), которой я и адресовала письмо.
Ответ из обители просто сшиб с ног. «На Крещение матушка Питирима скончалась от рака…» Уже не сдерживая слез, я молилась об обеих усопших матушках, прижимая к груди присланный сестрами буклетик с изображением мироточивой иконы Преподобного Серафима. Через день наша домашняя икона Святой Троицы покрылась мелкими, как будто масляными капельками. Батюшка «для чистоты эксперимента» убрал лампадку на другую полку. За ночь капель стало больше! Мы рассказали о чуде нескольким людям, но после этого количество капелек стало уменьшаться и в один день они и вовсе исчезли. Так Господь немножко приоткрыл нам радостную небесную участь матушек, а потом «отобрал» чудо, жить рядом с которым, очевидно, было бы нам, грешным, не по силам.
…Очень нужен совет, но наш духовный отец уехал в паломничество. Сумма, собранная на строительство храма, казалась огромной - но вот она успешно истрачена, неужели стройка встанет? «Что делать, отец?» Батюшка уверенно кивает: «Служить!» После службы подходит одна замечательная прихожанка, пенсионерка, ранее занимавшая ответственные посты. Оказывается, в этот день к ней просто подошел директор одной компании и спросил: «Вы строите храм в поселке? Я хочу помогать в строительстве!» Необходимые документы мы отправили. Будем надеяться, что «большие начальники» слов на ветер не бросают.
...В связи с некоторыми непредвиденными обстоятельствами помещению, где сейчас проходят службы, требуется срочный ремонт. Прихожане заметно приуныли: неужели залезать в деньги на строительство? Уже пришло время договариваться о ремонтных работах… и вдруг телефонный звонок с почты: «Батюшка, вам тут на храм деньги прислали, приходите - только завтра, сейчас у нас таких денег нет!»
Присланных средств хватило и на ремонт нынешнего храмового помещения, и на закупку материалов для стройки! Дорогая Ольга из духовно родного для меня (именно там меня крестили) Санкт-Петербурга, низкий Вам поклон! Молимся за Вас!
…Нахожу старинную молитву Архистратигу Божию Михаилу. На третий день чтения молитвы батюшке звонит знакомый священник, чтобы позвать на встречу Крестного хода, идущего через всю страну. Буквально прыгаем в машину и мчим за сорок километров. Подбегаем к храму, читаю: «Храм в честь Архистратига Божия Михаила»! Уже через двадцать минут над нашими головами проплыла Державная икона Владычицы, мы клали земные поклоны перед великими святынями. Вы когда-нибудь слышали пение Иисусовой молитвы? А я слышала. Все в пыли, с волевыми лицами:
Господе, Иисусе Христе,
Сыне Божий, помилуй нас!
Шла Крестопоклонная, а в числе святынь была частичка Животворящего Креста Господня. Сыну подарили иконочку, пронесенную через весь огромный путь, с ней в руках он прошел часть дороги и громче всех пел «Царю Небесный». Архистратиже Божий Михаиле, от всего сердца благодарю тебя!
…Жителю соседней деревни по имени Михаил (именно он отстроил часовню на месте, где до революции был храм) приснился сон. Будто бы приходит к нему «святой, только без бороды» (Архистратиг Михаил?!), он пытается что-то спросить у Пришедшего, но тот говорит: «Погоди спрашивать! Сначала икону верни на место!» Михаил проснулся и понял, что речь идет о большой старой Казанской иконе Божией Матери, переданной в церковь другого поселка. Настоятель церкви согласился вернуть святыню. Со всеми возможными почестями образ доставили в деревню. Теперь мы часто ездим помолиться перед дивно обретенным образом. Тот храм, что был до 1917 года в деревне, строился в честь Животворящего Креста Господня. На Отдание праздника Воздвижения Креста Господня над деревней и над нашим поселком белые полосы на небе от пролетавших самолетов образовали много правильных крестов. А прямо посередине небо прорезал один огромный облачный крест, и он не таял! Мы выходили из домов и смотрели вверх. Ехавшие домой из города тоже заметили это явление. Крест, Хранитель Всея Вселенныя. Такое вот вроде бы объяснимое, маленькое чудо. С нами Бог!

Тайна запертой комнаты
Суфийская притча

Ближайшим другом великого завоевателя Махмуда, ниспровергателя идолов, правителя Газни, был невольник Аяз. Он впервые появился при дворе как нищий раб, Махмуд же сделал его своим советником и другом. Остальные придворные испытывали ревность к Аязу и следили за каждым его шагом, чтобы при случае уличить в какой-нибудь оплошности и ввергнуть в опалу.

Однажды эти ревнивцы пришли к Махмуду и сказали:

— О сень Аллаха на земле! Знай, неустанно служа тебе, мы не спускали глаз с твоего раба Аяза и вот что заметили. Каждый день, покидая двор, Аяз уходит в крошечную комнатку, куда больше никто не вхож. Он остаётся там какое-то время и лишь затем отправляется в свои покои. Мы подозреваем, что этот его обычай указывает на тайное вероломство. Возможно даже, что он сообщается с заговорщиками, которые злоумышляют против вашего величества, посягая на вашу жизнь.

Долгое время Махмуд и слышать не желал никаких измышлений, направленных против Аяза. И всё же загадка запертой комнаты не давала ему покоя. В конце концов, он ощутил, что непременно должен узнать о ней всё.

И вот однажды, когда Аяз выходил из своей комнатки, появился Махмуд, окружённый придворными, и потребовал показать ему, что там внутри.

— Нет, — промолвил Аяз.

— Если не позволишь мне войти в комнату, всё моё доверие к тебе как к человеку надёжному и преданному исчезнет безвозвратно. Выбирай, — проронил жестокосердный завоеватель.

Аяз, заплакав, распахнул дверь. Внутри не было почти ничего. Всего-то там и было, что крючок на стене. На крючке висел изношенный плащ, весь в заплатках, посох и чаша для подаяния.

Махмуд и его свита опешили, недоумевая. Махмуд потребовал объяснений, и Аяз промолвил:

— Долгие годы я был для тебя и рабом, и другом, и советчиком. Я старался никогда не забывать, где моё начало, и для этого каждый день приходил сюда, чтобы напомнить себе о том, кто я такой. Весь я — твой, а вот это — всё, что моё: лохмотья, посох, чаша и скитания по лику земли.

Два ангела и Мудрый Спиридон
Притча от Татьяны Задорожной

Когда Спиридон потерял всё и заболел, привиделись ему два ангела. Один был чёрно-фиолетовый, вытянутый, с острыми длинными крыльями. А другой жёлто-оранжевый, плавный и упругий, с белыми лохматыми крыльями.

Ангелы кружили вместе, непостижимым образом сменяя друг друга в одной точке пространства, на одном месте. Они менялись, их очертания становились то больше, то меньше. На крыльях ангелов мелькали фигурки людей, их поступки: то подвиги, то подлости, то радости.

Спиридон молился, он был готов к потере-смерти, но просил облегчения.

Каждый ангел кивал ему, оба успокаивающе махали рукой. Но кто из них решил судьбу просящего? Когда один из ангелов спускался чуть ближе, его место тут же занимал другой, они кружили, заменяя друг друга перед взором Спиридона.

«Оставлен жить», — понял просящий, когда утром открыл глаза.

У кого мы выпрашиваем эту юдоль? У доброго и слабого или у злого и сильного?

Сам на себя накликал
Еврейская притча

Ослепший на оба глаза, с параличом рук и ног и весь покрытый вередами, доживал Нахум иш-Гамзо последние дни в своей обветшалой, полусгнившей избушке. Под ножки кровати, на которой он лежал, поставлены были лоханки с водою, чтобы не давать муравьям всползать к больному.

Ученики его, замечая, что избушка грозит обрушиться, собирались вынести больного, а затем и его вещи.

— Нет, дети мои, — сказал Нахум, — раньше вынесите вещи, а затем кровать: пока я здесь, изба — я надеюсь — не обрушится.

Они так и сделали. И как только была вынесена кровать с больным, избушка обрушилась. Говорят ему ученики:

— Учитель! За что тебе, угоднику Божьему, такие ужасные муки посланы?

— Дети мои, — отвечает Нахум, — я сам испросил себе у Бога эти муки. Дело было так. Отправился я однажды в гости к моему тестю и на трёх навьюченных ослах вёз ему подарки: на одном — съестные припасы, на другом — вина и разные напитки, на третьем — плоды и сласти. В дороге останавливает меня бедный, измождённый от голода странник и просит:

— Учитель, дай мне поесть чего-нибудь!

— Подожди, — отвечаю я, — дай мне развьючить сначала.

И пока я не спеша начал развязывать тюки, странник свалился с ног и тут же умер.

Увидя это, припал я к трупу и воскликнул:

— Глаза мои, которые не сжалились над твоими глазами, — пусть они ослепнут! Руки мои, не пожалевшие твоих рук, пусть отрезаны будут! Ноги мои, не пожалевшие твоих ног, пусть отсечены будут!

Наконец я в отчаянии воскликнул:

— И пусть всё тело моё язвами покроется!

Говорят ученики:

— Горе нам, что мы в таком положении видим тебя!

Отвечает им на это Нахум:

— Горе было бы мне, если б вы меня не видели в этом положении.

Пётр Мамонов. Тьма - отсутствие света.

Ведь как все нынче извращено. Вот критики тут недавно фильм «Остров» Павла Лунгина разбирали, о церкви говорили как о чем-то ветхожитийном, типа «Илья Муромец». Как жить дальше, если ни во что не веришь? Будешь пихаться налево-направо. А если вера есть, как не хочется сесть, все уступишь старухе место. Вот тебе и все христианство. Посуду помой вне очереди. Христианский поступок? Христианский. Ведро вынеси. Ну не настаивай на своем. Не ори: «Не разогрето!». Потерпи минуты две. Она, бедная, сейчас разогреет. Тоже устала. Ее по-своему мутит-крутит. Что ты все «жена должна», «муж должен». Любовь — это не сю-сю, му-сю. Не Асадов. Это тяготы друг друга нести.

Лежит человек рожей в снег. Почему думаем, что пьяный, может, у него сердце? А если и пьяный. Посади его на парапет, чтоб не замерз. Бежим мимо. Мимо себя. Сделаешь что-то такое… Лежишь вечером и думаешь: «Чо тебе так хорошо? Чо тебя тащит так? Вроде и не пил. Почему комфортно на душе? А… Сегодня бабке сумку помог — три ступеньки…». Он же нам сторицей…
Мне здесь одна девушка говорит: «Не люблю своих родителей». Обожди. А ты им помогаешь? В магазин ходишь? «Да, — отвечает, — все, что нужно, делаю». Значит, любишь, а что там в чувствах копаться. Плюнь ты на это. Нельзя по чувствам жить. Сегодня — солнышко. Завтра — дождичек пошел. Упал, ногу сломал — третье чувство. Жить надо по закону: не «Дай», а «На». Как это так, недоумевают, снимут верхнюю одежду — отдай и рубашку? Привыкли жить навыворот. У нас на голове, если пощупать, образовалось плоское местечко, на котором удобно стоять. Так и живем — вверх ногами. Все, что Богу угодно, презираем. Сильный помоги слабому. У нас — задави. Богатый — отдай. У нас — хапани, да охрану поставь, чтоб не украли.
У нас извращенный взгляд на христианство. А это просто. Сколько крови можешь отдать за другого. Потому что написано: «Что сделал одному из малых сих, то ты сделал мне». Сколько можешь у постели матери просидеть, которая одурела от старости и болезней. Вот где приходится умирать каждый день. Как в Чечне ребятишки стоят. Чеку выдернул один придурок, сейчас — взрыв, подполковник, не думая, бросается. Его в куски. Восемь человек живы. Коммунист, некрещеный, никогда в церковь не ходил, о Боге вообще не думал, но он христианин. В рай — ракетой.
А то в храм пришел, поклоны бьет, свечек понаставил. А сердце — пусто. Христианский поступок? Мимо. Хоть обмолись весь, объезди все Афоны, облобызай мощи. Ничего не будет. Смотришь на нищего: «А… это все обманщики. По телевизору показывали эту мафию». Да дай ему 50 копеек. Что у тебя убудет? Ошибись в эту сторону. Что ты веришь ящику? Настоящая мафия — кто у джойстика этого сидит, пять человек — манипулируют всеми нами. Шиш им с маслом. Не выйдет.
Я 11 лет в провинции живу. Так же народ трудится. Так же встает до зари. Так же девушка в троллейбусе в 30-градусный мороз — попробуйте-ка десять часов: «Ваши билетики, ваши билетики». За пять тысяч в месяц. Вот я — от этих депутат. Для них работаю. Хоть и трудно, стараюсь по закону жить. Из десяти два раза удается. Зажать свой рот окаянный, чтоб не выскочило обидное слово. Не отпихнуть человека. Не перебить. Выслушать. Пишут же отцы: надо перед друг другом стоять, как перед древней иконой.
Что значит не осуждать? Не выносить приговора. А мнение иметь мы обязаны. Господь пытался вразумить фарисеев, и гнев его был праведный. Праведный, когда гневаешься на себя. Что опять, дурак, напился вчера. Когда свой грех возненавидишь. Привычку мерзкую, въевшуюся в тебя. Никак не можешь с ней справиться. Только возненавидя ее, начнешь побеждать.
Стараюсь поучаться, хоть лет уже много. Вот у нас автобус из Вереи… рейсовый до Москвы. Два часа ходу без остановок. Места все по номерам — не пересядешь. С ужасом смотрю: впереди меня сваливаются два пьяных дембеля. Матерщина, о бабах… Все по полной. Думаю, ну на два часа попал — караул. Потом говорю себе: «Але. Давай-ка это… Подумаем спокойно, внимательно. Кто эти ребята? Выросли в деревне. В то время, когда не было намечающегося сейчас подъема. Что видели? Отец пьет, колотит мать, постоянный мат. Телевизор орет дурацкий. До восемнадцати как-то дотянули. Взяли в армию. Колотили их. Потом они колотили. Вот «новоиспеченные» явились. Чего я от них требую… Я их чему-то научил? В их дом зашел? Книгу прочитал?». Смотрю, а мы уж приехали — не заметил, как.
Все зависит от нас: как мы слышим. Замылены ли глаза. Забиты ли уши. Затерта ли душа. Обложена ли совесть ватой. Вот чем надо заниматься. Святые учат: спаси себя и хватит с тебя. Сейчас кричат: «Правовое государство», «Закон превыше всего»! Все равно кучка людей все проплатила. Покажут тебя с ребеночком. Потом, как ты бабушке даешь пенсию… Так пятьсот раз на день. И выберут именно тебя. Не надо даже никого назначать.
Способ действия? Себя делай. Эту маленькую точечку. И на эту маленькую точечку светлее станет. А если только указывать: это не так, да пенсии мало, да правительство козлиное, да американцы поганые, да бен Ладен, будь неладен. ...Ничего не сдвинется. Только умножится злоба, которой и так хватает. Давайте злобу уменьшать. Об этом мы и хотели снять свое робкое кино «Остров».
Да я согласен с критиками. Фактической путаницы в картине много. Постарался объяснить, почему это произошло. Мы пребывали все в недоумении каком-то, старались из последних сил. Как дети малые, пытались не понять, а зафиксировать. Что происходит с человеком, когда поверил и устремился к Богу, как мой герой… Как тягостен и ответствен грех. Все время забываем, что тьма — отсутствие света. Не имеет сущности. Зла как такового нет. Мы его овеществляем. Своим раздражением. Неуважением друг к другу…
Что такое рай и ад? Отцы учат, что все залито морем-океаном божественной любви. Грешников Бог наказывает бичом любви. Представьте — океан любви, все друг друга любят. Вы за эту жизнь любить не научились. Воткнулись туда — что вам там делать? Вот он ад. Вечные муки. Раз тьма — отсутствие света, мрачная душа, войдя в свет, там исчезнет.
Древние евреи — в первую голову скотоводы, пастухи. Что самое ценное? Стадо. В стаде кто самый любимый, дорогой? Только что родившийся ягненочек. Нес его на плечах, спасал от холода, голода, лечил. Именно его требуется принести в жертву. Зачем? Чтобы народ, уже уверовавший в единого Бога, увидел собственными глазами последствие греха. Грех всегда падает на невинного. Едешь пьяный на автомобиле. Сбил человека. Твой грех на невинного пал. Это закон, если внимательно посмотришь. Сильный, толстокожий, нахальный, надменный не пострадает. Пострадает тонкий. Чуткий. Невинный. Вот кто погибает. Как среди кинематографистов в 90-е — Надя Кожушаная, Петр Луцик.
Как только все это осознал, меня оторопь взяла… Как же я живу? Что ж я творю, подлец поганый. Мой герой в фильме — отшельник — это осознает. Что нет малого греха. Если даже в мелком не можешь справиться, в большом будешь неверен.
Туфта это собачья: государства, границы, национальность. Какая сейчас национальность — вавилонское пленение. «Я чистокровный еврей». Да какой ты чистокровный, если даже не знаешь, из какого колена, не знаешь, что было двенадцать колен Израилевых. Какой я русский? Когда у меня поляки, татары, кого только не было. Язык вбирает культурный слой, традиции. Вот и вся национальность.
Человеческое призвание — быть сынами Божьими. Не рабами, не наемниками, даже не друзьями. Понимаете, шесть лет идет свет от ближайшей звезды. Сейчас видим свет звезд двухтысячного года. Это что, для кошки? Вот наши масштабы. Наши глубины. А мы пытаемся заполнить их в лучшем случае добротным фильмом. Общением с друзьями. В худшем — водочкой, порнухой. Дух уныния царствует повсеместно. Поэтому гремит музыка, хлещет с экранов кровь, эвересты голых тел. Поэтому «Все и сразу». «Все будет кока-кола». «Уступи соблазну». «Не дай себе засохнуть». «Египет круглый год». Почему толстые дядьки бесконечно на экране строят рожи… Это что, нам диктуют? Нет, мы заказываем эту гадость.
Нам скучно наедине с собой. Попробуй лечь в комнате. Остаться на час. С ужасом обнаружишь, что тебе скучно.
Я ничего не вещаю. Делюсь собственным опытом. Такой же я — слабый, немощный. Такой же всякий. Но у меня появилась алчба. Мне надо позарез, аж в горле пересыхает. Истину. А одно из имен Христа Солнце правды. К этому солнцу я всеми своими комариными силенками стремлюсь. Читаю: «Мы не живем настоящей минутой. Мы даже вот когда сидим за столом, наша мысль — то в огурцах, то в квасе, то в супе. Попробуйте хотя бы минуту в день, когда вы ничего не делаете… собраться под кожу и жить сейчас. В данную минуту. Это очень трудно. И следствием такого внешнего усилия будет то, что вы ощутите присутствие Бога».
Ощущаю ли я себя актером? Я — Мамонов Петр Николаевич. Себя люблю за то, что в работе всегда по-честному. До конца. Изо всех сил на данный момент, all the best. Через пять лет смотришь, думаешь: «Как же я мог такую гадость сыграть?». Но сердце мое спокойно, потому что знаю: на тот момент делал все. Так и кино «Остров». Получилось — нет? Произведет впечатление? Старался помочь окружающим, и себе в том числе.
Когда Господь въезжал в Иерусалим на ослице, бросали цветы, ветви пальмовые и кричали приветствия. Ослица была в полной уверенности, что ей кричат. Так и мы — ослицы, на которых едет Господь. Все мои таланты разночисленные — не моя заслуга. Щедрой рукой сыпанули… С этим живу. Стараюсь не продать. Не проституировать. Не тащиться от своего «я». Понимаю, что я, Петя Мамонов, тут ни при чем. Я пропил, скажем, пятьсот песен, которые людям, может, помогли бы. Втоптал в водку, в грязь. Кичиться этим, что ли? Мол, мы, поэты, и из грязи можем истину вещать. Чепуха. Нам как раз-то и положено, которым дано. Как можно чище, аккуратнее жить. Потому что все так хрупко, незащищенно. Вы же видите, как сорняки на грядке так и прут...

Записала Лариса МАЛЮКОВА,

«Новая газета»

Петр Мамонов

И я, обезоруженный, в изумлении, стою....

Режиссер Павел Лунгин пригласил на съемочную площадку Петра Мамонова, актера, в прошлом лидера некогда знаменитой рок-группы «Звуки Му». Много лет назад музыкант снялся в дебютной картине Лунгина «Такси-блюз». Петр Мамонов — коренной москвич, человек-загадка, живет больше десяти лет отшельником в деревне Ревякино. Выбирается в город лишь изредка, когда одолевает соблазн сыграть очередной моно-спектакль в Театре имени Станиславского. Редко дает интервью.

— А вы долго думали о том, чтобы дать согласие работать в этом проекте?

— Да, очень долго. А у меня очень всё просто. Ко мне вера пришла поздно, в 45 лет, до этого я метался, гонялся, водку пил, то, сё, да тем более еще с талантом – это, знаете, метёт, аж прямо туда-сюда. Потом вдруг – как обухом. Вера – это всегда дар Божий, это не натужишь и поверишь, там не бывает. Пошло дело потихоньку. Уже 11 лет, как я в этом. Поступило такое предложение, Павел Семенович позвонил и говорит: «Петенька, без тебя не буду снимать это кино, только ты нужен». Я говорю: «Паш, не-не-не, я это... Что ты, святого старца?..» А потом думаю: а что я своим помраченным разумом решаю? У меня есть духовный отец, наш сельский батюшка, я к нему, говорю: «Так и так, мне – святого старца, а я... вы знаете жизнь мою». Я же исповедуюсь, всё. Человек я грешный. Он говорит: «И не думайте, это ваша работа. Вперед!»


— Некоторые говорят, что вот эта история, может быть, несколько автобиографична.

— А это всегда так говорят, когда роль удаётся. Говорят, что актер сыграл себя. Что это значит? Попробуйте-ка сыграть себя! Просто я, как сейчас выражаются, в теме. Я верю в Господа, стараюсь изменить жизнь свою, падаю, спотыкаюсь, опять встаю, опять падаю тысячу раз на день. Но для меня другого пути нет уже, я человек взрослый, мне 55 лет. Для меня уже шансов нет, уже всё, я в это 100 процентов верю. Это что, мне сказать: «Нет, всё это чушь, выдумки, сказки, Бога нет, давай я обратно буду жить»? Конечно, нет, когда я знаю опытно, что есть Господь, как он помогает, я уже испытал на себе помощь Божью, благодатные его силы и прочее.

— А вы можете отстраненно посмотреть на свою работу, на эту картину, что получилось, а что нет?

— Могу, могу, на то я и художник. Знаете, очень удачно тот же Антоний Сурожский об этом пишет, что когда художник – человек верующий – начинает петь песни или рисовать картины про Бога, это, как правило, фальшивка. Пусть он работает, как хочет, по своей интуиции, его вера и Бог в нём всегда каким-то образом будут. Вот это очень разумная вещь, очень для меня важная, и она мне попалась как раз вовремя, когда я об этом размышлял, я думал: не грешно ли вообще всё это дело? Ну, это так... Я, на это со стороны глядя, скажу, мне всегда очень нравится, я считаю признаком мастерства робость и как бы неуверенность художника, будь то режиссер, актер, живописец, певец. Вот такое мне рассказывали о Высоцком, что он, будучи уже мастером, на съёмочную площадку каждый раз приходил как будто в первый раз, робко. Это – признак силы. В этом фильме, что я очень люблю, это было и в работе над ним, и в результате это проявилось. Он очень робкий фильм, как вы обратили внимание, там никакой нет этой нахальной уверенности, что вот это так. Как, знаете, есть дурачьё такое, что вот только православие, а остальные все – погибнут, католики погибнут, все погибнут. Это чепуха! Откуда такое? Ты веруешь – очень хорошо, для тебя вот это Бог есть – всё, хорошо, и не суйся дальше. И вот эта робость в этом фильме видна... И в первую очередь порадовал меня режиссер, потому что я его знаю давно, мы с ним работали на «Такси-блюзе», и после этого он сделал много кино такого, скажем прямо, всякого (вы понимаете, о чем я говорю), поэтому я шел с большой опаской на это дело. Начал с того, что какие-то свои условия стал ставить. Ну, гордость, грехи наши – думаешь, что ты всё понимаешь, а он — нет. Одно из имен дьявола – Разделяющий, поэтому когда люди разделены на каком бы то ни было основании, один считает твёрдо, что он прав, а вот другой считает, что он прав, и вот они разделены – не правы оба. Вот на этом фильме, на этой работе, в этом кино нет вот этого разделения. Есть некоторая робость и недоумение перед тем, что же мы такое сделали, что же такое получилось. Поэтому никакой настырности нет, и зрителю есть место, куда ему идти. Понимаете, о чем я говорю? Это очень важная для художника вещь – высказать свою позицию, но чуть-чуть недоговорить, не до конца, оставить место слушающему, читающему, смотрящему, чтобы он пошел. Если я всё сказал, как вот эти все умники, я их всех закинул на полку – Бергмана, Тарковского, Годара, всех на чердак, потому что они мне настырно настаивают свое мнение. Да зачем оно мне надо?! Искусство же – одни вопросы.

— Скажите, а вот такая картина, она ко времени сейчас или она в этом циничном мире, в этом мире вранья?..

— Я считаю, очень ко времени. Потому что мир совершенно не таков, как вы говорите. Я вам дам очень хороший образ. В троллейбус входит пьяный хам – и кажется, что ехать невозможно. А остальные-то 40 человек сидят тихо и едут. Вот таков и наш мир сейчас. Кажется, что невозможно жить, а люди встают в 7 утра и идут работать, и кормят детей, спокойно всё делают, тихо, их не видно, мы их не видим. Поэтому этим людям очень тяжело и трудно жить. Поэтому я от них пришел к вам, я им хочу подпорку дать, пору, подпорочку или маленький костылик, уже не знаю как сказать. Я вот депутат от них, от той девочки, которая в троллейбусе проверяет билеты в 30 градусов мороза целый день: «Ваши билетики? Ваши билетики?..» — за 5 тысяч рублей. Вот я от них.

— Мой вопрос такой. Вот когда я думаю о вашем герое, то мне кажется, что для человека, который согрешил таким образом, как ваш герой, вероятность того, что он попытается искупить свой грех, очень маленькая. То есть жизнь устроена так, что скорее всего он скатится еще ниже, что человек, который живет с ощущением такого греха, или он вообще об этом не думает, он скатился, потом ворует, убивает и так далее.

— Отвечу вам цитатой, чтобы не быть таким самонадеянным. Ефрем Сирин, IV век: «Церковь – это толпа кающихся грешников». Вот что такое церковь. Все наши грехи и в море милосердия Бога – как горсть песка. Поэтому Господь всех принимает и всех прощает – и убийцу, и самых страшных, только если сердце наше поворачивается не на 20 градусов, а на все 180. В жизни это происходит сплошь и рядом. И со мной это произошло, перед вами сидящим. Поэтому я с такой уверенностью об этом говорю. Я натворил очень много дел всяческих и мое сердце повернулось ко Христу на 180 градусов, и Господь мне всё простил и залил любовью. И я, обезоруженный, в изумлении, стою.

Интервью на «Радио Свобода» в передаче «Формула кино»

25 июня 2006 года

Притчи

Жил-был один человек...

Жил-был один человек. Однажды он собрался пойти поработать в винограднике и сказал своей жене:

- Завтра рано утром я пойду в виноградник.

- Если Богу угодно, пойдешь, - ответила женщина.

- Угодно Богу или не угодно, а я все равно пойду! - ответил он.

Наутро, еще затемно, он вышел из дома и направился к своему винограднику. Но по дороге хлынул такой ливень, что ему пришлось вернуться домой. Когда человек постучал в дверь. еще не рассвело.

- Кто там?- спросила жена.

- Если Богу угодно, - отозвался он, - то это я, твой муж.

-------------------------

Отпусти ветку

Однажды один человек, прогуливаясь вдоль обрыва, сорвался вниз. Падая, ему удалось схватиться за ветку маленького дерева, росшего из расщелины в скале. Вися на ветке, раскачиваясь на холодном ветру, он понял всю безнадёжность своего положения: внизу были замшелые валуны, а способа подняться наверх не было. Его руки, держащиеся за ветку, ослабели.

- Ну, — подумал он, — только один Бог может спасти меня сейчас. Я никогда не верил в Бога, но я, возможно, ошибался. Что я теряю?


Поэтому он позвал:


- Боже! Если ты существуешь, спаси меня, и я буду верить в тебя!


Ответа не было. Он позвал снова:


- Пожалуйста, Боже! Я никогда не верил в тебя, но если ты спасёшь меня сейчас, я с сего момента буду верить в тебя.


Вдруг Великий Глас раздался с облаков:


- О нет, ты не будешь!


Человек так удивился, что чуть было не выпустил ветку.


- Пожалуйста, Боже! Ты ошибаешься! Я на самом деле думаю так! Я буду верить!


— О нет, ты не будешь! Все вы так говорите!


Человек умолял и убеждал. Наконец Бог сказал:


- Ну хорошо. Я спасу тебя… Отпусти ветку.


- Отпустить ветку?! — воскликнул человек, — Не думаешь ли ты, что я сумасшедший?

-------------------------

Абсолютная Вера

Христианская притча

Стояло засушливое лето, и крестьяне, жители небольшой леревни, были обеспокоены тем, что будет с их урожаем. В один воскресный день после службы они обратились к своему священнику за советом.

— Отец, мы должны что-то делать, или мы потеряем урожай!

— Всё, что от вас требуется, — это молиться с абсолютной верой. Молитва без веры — это не молитва. Она должна исходить из сердца, — ответил священник.

Всю следующую неделю крестьяне собирались дважды на день и молились, чтобы Бог послал им дождь. В воскресенье они пришли к священнику.

— Ничего не получается, отец! Мы каждый день собираемся вместе и молимся, а дождя всё нет и нет.

— Вы действительно молитесь с верой? — спросил их священник.

Они стали уверять его, что это так. Но священник возразил:

— Я знаю, вы молитесь без веры, потому что ни один из вас, идя сюда, не захватил с собой зонтик!

---------------------

Божья награда.

Христос проповедовал из города в город, из села в село. Время было уже к ночи, они пришли в одно большое село, видят большой дом, - место здесь для них будет. И вот они попросились переночевать. Хозяин тучный вышел, полупьяный: гулянка была у них. И он со двора их выгнал. Люди добрые нашлись, подсказали, что на краю села есть такая вдова, бедная, она всех принимает с радостью. И когда Христос с учениками обратился к ней, она с радостью приняла их, по обычаю восточному вымыла им ноги, дала им кров, дала и питание. И они поблагодорили утром ее, и ученики идут и говорят: "Учитель, скажи, а какая награда будет этой вдове и какое наказание будет этому богатому, скупому человеку?". И Господь говорит, что у этой вдовы последняя корова упадет, а у этого богача еще больше будет богатства. Все ученики возмутились, говорят: "Господи, ну где же правда? где же справедливость?" А Христос говорит: "Вы не знаете Воли Божией. Этой вдове немножко не хватает слёз оплакать свои грехи, поэтому у нее упадет корова, и она получит блаженство рая. А у этого богача, у него нет чувства покаяния, у него нет чувства исправления. Воля Божия такова: пусть он хоть здесь на земле поживет в свое удовольствие, потому что его ожидают вечные адские муки."

-----------------------

Быть как ангел

Брат Иоанн думал: «Я хочу быть похожим на ангелов. Они ничего не делают, кроме созерцания великолепия Бога». И в ту же ночь он оставил монастырь в Сцете и отправился в пустыню.

Неделю спустя он вернулся в монастырь. Брат в воротах услышал его стук, и спросил, кто это.

— Это Брат Иоанн. Я голоден.

— Этого не может быть, — сказал привратник. — Брат Иоанн в пустыне, он превращает себя в ангела. Он больше не чувствует голод, и ему больше не нужно работать, чтобы прокормить себя.

— Прости мою гордость, — сказал брат Иоанн. — Ангелы помогают людям. Это их работа, и вот почему они созерцают великолепие Бога. Я могу созерцать то же великолепие в моей ежедневной работе.

После этих слов смиренности брат открыл ворота.

-------------------

Бог, который забывает грехи

К одной старой женщине в селе явился Бог.

Она рассказала об этом батюшке, который, заботясь о духовном устроении своей прихожанки, сказал ей:

— Если Бог явится вам в следующий раз, попросите Его рассказать вам о моих грехах, которые лишь Ему одному известны. Это будет достаточным доказательством того, что именно Бог, а не кто-то другой является вам.

Женщина пришла через месяц, и священник спросил, являлся ли ей Бог снова. Она утвердительно кивнула.

— Вы задали Ему вопрос?

— Да, задала.

— И что Он сказал?

— Он сказал: «Скажите своему священнику, что Я забыл его грехи».

— Действительно, это был Бог, — сказал батюшка.

--------------------------

Ложь


Закончив службу, священник объявил:

- В следующее воскресенье я буду беседовать с вами на тему лжи. Чтобы вам было легче понять, о чем пойдет речь, прочитайте перед этим дома семнадцатую главу Евангелия от Марка.


В следующее воскресенье священник перед началом своей проповеди объявил:


- Прошу тех, кто прочитал семнадцатую главу, поднять руки.


Почти все присутствующие подняли руки.


- Вот именно с вами я и хотел поговорить о лжи, - сказал священник. - У Марка нет семнадцатой главы.

----------------------

Cуд

Один из монахов монастыря в Сцете совершил серьёзную ошибку, и для суда над ним братья позвали самого мудрого отшельника.


Мудрый отшельник не хотел приходить, но братья были такими настойчивым, что он согласился. Но всё же прежде, чем отправиться, он взял ведро и сделал в его днище несколько дырок. Затем он наполнил ведро песком и пошёл в монастырь.


Отец настоятель, обратив внимание на ведро, спросил, для чего это было сделано.


— Я пришёл судить другого, — сказал отшельник. — Мои грехи бегут за мной, как и этот песок в ведре. Но поскольку я не смотрю назад и не могу видеть свои собственные грехи, то я способен судить других.


Немедленно монахи решили отменить суд.

-----------------------

Выбор креста

Был один простодушный поселянин, который жил трудами рук своих, но зарабатывал очень мало: едва доставало ему, чем прокормить себя и семью свою. Раз пошёл он к берегу моря, присел на камень и стал смотреть, как к пристани подходили большие корабли с богатыми товарами, и как потом эти товары выгружали и везли в город для продажи. И запала ему в голову грешная мысль: «Зачем Господь одним людям послал богатство и всякое довольство, а других оставил жить в бедности?» И начал он роптать на свою горемычную долю.


Между тем полуденное солнце сильно пекло; бедняка стала одолевать дремота, и он незаметно заснул. И снится ему, что стоит он у подошвы высокой горы; подходит к нему почтенный старец с длинною бородою и говорит ему:


— Иди за мной!


Он послушался и пошёл за ним. Долго они шли и, наконец, пришли на такое место, где лежало великое множество крестов всякого вида и различной величины. Были кресты большие и малые, золотые и серебряные, медные и железные, каменные и деревянные. И говорит ему старец:


— Видишь, сколько здесь крестов? Выбирай себе любой и неси его на вершину той самой горы, которую ты видел пред собой.


Взглянул наш простец на золотой крест: такой он красивый, точно красное солнышко блестит. Понравился ему этот крест, и он хотел взять его на плечи, но сколько ни трудился, не мог этот крест не только поднять, но и с места сдвинуть.


— Нет, — говорит ему старец, — видно, не внести тебе этого креста на гору. Бери другой — серебряный. Может быть, он будет по силам.


Взял простец серебряный крест. Этот был, правда, легче золотого, но всё-таки и с ним он ничего не мог поделать. То же было и с медным, и с железным, и с каменным крестами.


— Нечего делать, — говорит ему старец, — бери один из деревянных крестов.


Тогда взял себе простец самый малый из деревянных крестов и легко и скоро отнёс его на ту гору. Обрадовался он, что нашёл, наконец, один крест по своим силам, и спросил своего спутника:


— А какая награда мне будет за это?


— Чтобы ты сам рассудил, чем наградить тебя, — отвечал ему тот, — я открою тебе, что это за кресты, которые ты видел.


Золотой крест , который так тебе сначала приглянулся, — это царский крест.


Ты себе думаешь: как хорошо и легко быть царём. А того не соображаешь, что царская власть — самый тяжёлый крест.


А серебряный крест — это крест всех тех, кто властью облечён, — это крест пастырей Церкви Божией, крест ближайших слуг царёвых. У всех них тоже много забот и скорбей.


Медный крест — это крест всех тех, кому Бог богатство послал. Ты вот им завидуешь и думаешь, какие они счастливые. А богатым тяжелее жить, чем тебе. Тебе, после своих трудов, можно спокойно уснуть: никто не тронет твоей убогой хаты и твоего малого добра. А богатый человек всегда — и днём и ночью — боится, как бы кто-нибудь не обманул его, не обокрал, не поджёг его дом. Кроме того, богатый за богатство своё ответ Богу даст: как он своё богатство употребляет. А случится беда — обнищает богач: сколько скорбей тогда на него обрушится!


А вот железный крест — это крест людей военных. Порасспроси тех, которые бывали на войне, и они скажут тебе, как им часто приходилось проводить ночи на голой, сырой земле, терпеть голод и холод. Каменный крест — это крест людей торговых. Тебе нравится их жизнь, потому что им не приходится работать, как тебе? Но разве не бывает, что едет купец за море, тратит весь свой капитал на товар, а товар весь гибнет от кораблекрушения, и возвращается несчастный купец домой совершенным бедняком?


А вот деревянный крест, который ты так легко внёс на гору, это и есть твой крест. Ты жаловался, что жизнь у тебя трудная, а теперь вот видишь, что она гораздо легче, чем жизнь других людей. Знал сердцеведец Господь, что во всяком другом звании и положении ты погубил бы свою душу, вот Он и дал тебе крест самый смиренный, самый лёгкий — крест деревянный. Итак, ступай и не ропщи на Господа Бога за свою бедную долю. Господь даёт каждому крест по его силам — сколько кто может снести.


При последних словах старца поселянин проснулся, поблагодарил Бога за вразумительный сон и с того времени никогда больше не роптал на Бога.

-------------------------

Я нес тебя на руках...

Как-то раз одному человеку приснился сон. Ему снилось, будто он идёт песчаным берегом, а рядом с ним — Господь. На небе мелькали картины из его жизни, и после каждой из них он замечал на песке две цепочки следов: одну — от его ног, другую — от ног Господа.
Когда перед ним промелькнула последняя картина из его жизни, он оглянулся на следы на песке. И увидел, что часто вдоль его жизненного пути тянулась лишь одна цепочка следов. Заметил он также, что это были самые тяжёлые и несчастные времена в его жизни.
Он сильно опечалился и стал спрашивать Господа:
— Не Ты ли говорил мне: если последую путём Твоим, Ты не оставишь меня. Но я заметил, что в самые трудные времена моей жизни лишь одна цепочка следов тянулась по песку. Почему же Ты покидал меня, когда я больше всего нуждался в Тебе?
Господь отвечал:
— Моё милое, милое дитя. Я люблю тебя и никогда тебя не покину. Когда были в твоей жизни горе и испытания, лишь одна цепочка следов тянулась по дороге. Потому что в те времена Я нёс тебя на руках.

-------------------------

Слова утешения

У праведного человека умер сын. Пришли друзья утешать его.
Вошел первый друг, сел перед ним:
- Разрешишь ли сказать тебе слово утешения?
- Говори.
- У праотца Адама был сын. И сын его погиб, но Адам утешился в своей скорби. Утешься и ты!
- Разве мало для меня собственной скорби, чтобы еще про скорбь Адама вспоминать? - ответил праведник.
Вошел второй друг, сел перед ним и сказал:
- Разрешишь ли сказать тебе слово утешения?
- Говори.
- У Иова было множество сыновей и дочерей, и все они погибли в один день. Но и Иов утешился. Утешься и ты!
- Разве мало для меня собственной скорби, чтобы еще про скорбь Иова вспоминать? - ответил праведник.
Вошел третий друг, сел перед ним и сказал:
- Разрешишь ли сказать тебе слово утешения?
- Говори.
- Был такой случай. Отдал строгий царь человеку сокровище на хранение. Человек этот не ел, не спал, все пекся о сокровище. Как ты думаешь, когда царь придет за сокровищем, человек этот отдаст сокровище с радостью или со слезами?
- Конечно с радостью, с чувством выполненного долга, - ответил праведник.
- Так вот, Бог дал тебе сына, которого ты лелеял и который чистым ушел из мира. Не должен ли ты утешиться тем, что возвратил сокровище, отданное тебе на хранение?
- По-человечески ты меня утешил! - ответил праведник.